Царство мертвых - Страница 17

К оглавлению

— Вид у тебя как у влюбленного подростка, — хохотнул Микаель.

Подколол.

— Много кредитов выплачиваешь? — спросил Микаель.

— В общей сложности… за квартиру, за учебу… примерно два с половиной миллиона.

Микаель допил остатки пива и со стуком поставил стакан на стол.

— Чепуха. Через пару лет все выплатишь. Если захочешь.

Микаель обернулся и сделал знак проходившему мимо официанту. Томми покачал головой.

— Я только не понимаю, как араб может владеть компанией, занимающейся взысканием долгов. Не думал, что мусульманам такое разрешено.

— Он живет в Джидде, — ответил Микаель. — Далеко от всего этого. Единственное, что его интересует в нашей деятельности, это собственный его доход. Он вряд ли себе представляет, чем занята «Глобал кэпитал».

— А ты там был?

— В Джидде? — Микаель улыбнулся.

— Там же опасно, разве нет? Террористы убивали иностранцев…

— Ты слишком нервничаешь, Томми. Не верь всему, что слышишь. — Он поднял стакан, засмеялся: — Черт возьми, Томми, ты даже не представляешь, на что подписался.

16

В 23.05 в ословском аэропорту Гардермуэн приземлился норвежский самолет, следующий рейсом из Лондона. Проехав по рулежной дорожке, он мягко затормозил у «рукава». Первыми из самолета заспешили деловые мужчины в строгих костюмах, с кейсами в руках, устремились на эскалатор и в длинные коридоры, которые вели в зал прилета. Они мчались с такой скоростью, будто торопились как можно скорее убраться отсюда.

Самым последним пассажиром, который встал с предпоследнего ряда и двинулся по проходу между пустыми креслами, был Саид.

Саидаль-Харби, или Халед Шакур — такое имя стояло теперь у него в паспорте, — держал перед собой небольшую кожаную сумку. Он был в темном костюме, рубашке и галстуке. Густые длинные черные волосы зачесаны назад. Очки в оправе из белого металла, с прозрачными линзами опять-таки помогли ему изменить свой облик. На среднем пальце правой руки — перстень с зеленым камнем, а на запястье левой — спортивные часы «Тиссо», настоящие, купленные за несколько сотен долларов. Портили его только заметный шрам через всю левую половину лица и кривой, деформированный нос. Кожа на лице задубела и потемнела после многих месяцев, проведенных на палящем солнце. Но больше всего отличало его от прежнего Саида то, что весил он теперь килограммов на тридцать меньше, чем полгода назад. В прошлой жизни он, как и большинство саудовских арабов, был толстоват и весил почти сто килограммов при росте метр восемьдесят четыре. Теперь же весил меньше семидесяти.

В лагере на границе между Афганистаном и Пакистаном он пробыл недолго — гораздо меньше, чем планировалось. Пошли слухи, что агенты национальной гвардии вот-вот выследят его. В соседние деревни приезжали какие-то люди, осторожно расспрашивали о нем местных жителей. Как узнал Саид, принц Ясир выжил, но до конца своих дней останется прикован к инвалидному креслу. Он обещал миллион долларов тому, кто доставит Саида в Саудовскую Аравию или любую дружественную ей страну. О своей семье Саид выяснил только, что их лишили права выезда за рубеж, а отца и вовсе арестовали.

В таких обстоятельствах возникла необходимость срочно вывезти Саида за границу. Лучше всего в страну, которая ни в коем случае не выдаст его Саудовской Аравии.

Срыв акции в Осло открыл новую возможность. Там требовались люди.

Через два дня ему вручили новый паспорт и самолетом отправили из Пакистана в Норвегию.

*

Саид коротко и сдержанно кивнул стюардессе, которая внимательно посмотрела на него, когда он проходил мимо кабины пилотов. Широким шагом он двинулся дальше, поднялся по эскалатору, немного постоял, очутившись в почти пустом коридоре, отделанном светлыми деревянными панелями. Увидел, в каком направлении идут остальные пассажиры, и последовал за ними.

Вот и паспортный контроль. Две очереди. Саид остановился, огляделся по сторонам. Его бросило в жар. Но он знал, что британский паспорт, лежавший во внутреннем кармане, изготовлен профессионально.

Он глубоко вздохнул, встал в ту очередь, что подлиннее, с непривычки долго рылся во внутреннем кармане пиджака и достал паспорт. Открыл, посмотрел на фотографию Халеда Шакура, сделанную несколько дней назад в Пешаваре. Очки, волосы, загрубевшее осунувшееся лицо, кривой нос делали его совершенно неузнаваемым. Мать с отцом и те вряд ли узнали бы его.

Очередь остановилась. Он осторожно глянул вперед и увидел молодую пару — видимо, тоже арабы, прилетевшие одним рейсом с ним. Они громко спорили через стекло с женщиной в форме. Саид присмотрелся к ней. Полицейская? Спустя несколько секунд появился еще один сотрудник в форме и увел арабскую пару. Они исчезли за какой-то дверью, которая тотчас захлопнулась.

Ладони взмокли. Рубашка прилипла к телу. Он старался дышать ровно. Наконец последний из стоявших впереди исчез в зале прилета. Соседняя очередь тоже рассосалась. Он остался один. Открыл паспорт и просунул в окошко, где сидела блондинка в голубой рубашке с нашивкой «Полиция». Она бросила на него быстрый взгляд и взяла паспорт.

— Мистер Шакур?

Он в замешательстве уставился на нее.

— Халед Шакур? That's your name, Sir?

Прежде чем он ответил, прошла секунда, долгая, как вечность.

— Yes, — сказал он и два раза быстро кивнул. — Yes, that's mу name.

— Какова цель вашего визита?

— Я приехал к сестре. — На лбу выступил пот. — В гости.

— Можно взглянуть на обратный билет?

— Да, конечно. — Его, разумеется, снабдили обратным билетом, по которому он якобы должен через три месяца вернуться в Лондон. Он порылся во внутреннем кармане, нашел билет и просунул в окошко.